Мошки в янтаре. Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение - Рони Ротэр

Мошки в янтаре

Отметина Лангора. Стена, которой нет. Пробуждение

Рони Ротэр

© Рони Ротэр, 2016

© Вероника Евгеньевна Ротор, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-4126-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть I

Отметина Лангора

Глава 1

Будильник в сотовом телефоне тихонечко запиликал, и чтобы его выключить, пришлось встать и подойти к столу, что немного развеяло сон. Окончательно осознать, что время отдыха истекло, помогла холодная вода из-под крана.

Вера поставила чайник и пошла краситься. Из зеркала трюмо ей подмигнула тридцатилетняя женщина с круглым лицом, вздернутым носом, и пухлыми губами, которые просто обожали посмеяться, обнажая ровные зубы.

– Да, мадам, – укоризненно покачала головой Вера, критически глядя на свое отражение, – если ты будешь продолжать жрать по ночам, сброшенные десять килограмм вернуться всеми двадцатью!

Работала Вера в учреждении, по нынешним временам не престижном и не денежном. Но работа нравилась, коллектив был замечательный, и зарплаты вполне хватало, если не транжирить. Расставшись с мужем, Вера твердо решила больше не связывать себя узами брака. Она нравилась мужчинам, легко увлекалась сама и редко была одинока, чем и была вполне довольна. Вот только с детьми как-то не задалось.

Шесть остановок на маршрутном такси, немного пешком, и привычный ритм работы захватил и закрутил в круговороте важных и не очень, событий. В середине дня пискнул, принимая электронную почту, компьютер – Евгений Викторович, а для сотрудников просто Женька, прислал фотографии. Уже целую неделю он, будучи в отпуске, жарился на солнышке в Испании, не в пример некоторым несчастным, промерзающим на уральских просторах. Всем отделом в шесть человек столпились у монитора, обсуждая и комментируя.

– О, гляди, море! Счастливчик!

– Смотри, смотри, сувениры выбирает!

Верино внимание привлекла фотография, сделанная в небольшом кафе, находящемся прямо на улице. На заднем плане, вполоборота к столику, за которым с блаженной улыбкой на лице сидел Женька, стояла смуглокожая девушка в легком топике и короткой юбочке, с бумажным стаканом в руках. Но не цвет кожи, и не затейливая татуировка, покрывающая плечи и руки до локтя, привлекли внимание Веры. У случайно попавшей в кадр испанки (а может, туристки), глядевшей прямо в объектив хмурым взглядом удивительно светлых, голубых глаз, были сиреневые волосы.

– Мама негритянка, папа скандинав? – усмехнулась Вера

– Или наоборот, – Марина тоже заметила нелепое сочетание цвета. – Может, это парик, а не краска? В любом случае, не стоило себя так уродовать. Дикий колор.

– Эх, Верка! – чмокнул губами Вовик-программист. – Вот где отдыхать надо! А ты – в тайгу!

– Так я ж не на отдых, – возвела глаза к потолку Вера. – Командировка! Хотя, если разобраться, отдохнуть везде можно. Было бы желание.

– Ну и какой отдых в тайге? – скривилась Марина.

– Прекрасный! Рыбалка, ягоды, грибы, охота, – начала перечислять Вера.

– Ага. А еще комары размером с медведя, – засмеялся Вовик. – Когда летишь-то?

– Самолет послезавтра в четыре утра, – вздохнула Вера. – Не высплюсь опять.

– В полете отоспишься, лететь не один час. Ша, начальник идет! – Марина поспешно закрыла окно Интернета. – Работаем!

***

– Боитесь летать? – сидящая рядом женщина улыбнулась Вере.

– Не знаю еще, первый раз, – ответила Вера. – Я все больше поездами.

– А я много летаю, – кивнула попутчица. – Работа такая. И знаете, поняла, что самое лучшее времяпрепровождение в полете – сон. Спите! И время незаметно пролетит. Простите за тавтологию, – она засмеялась.

Вера улыбнулась в ответ. Прикрыла глаза, следуя совету, и тут же заснула. Разбудили её резкие толчки и истошные крики пассажиров. Дрожащий женский голос из динамиков уговаривал всех успокоиться. Вдруг кресло завалилось вбок, на Веру посыпались чьи-то вещи, замигали лампы в салоне, из боксов вывалились кислородные маски. Внезапное ощущение непоправимых, страшных событий сменилось резкой болью и бессознательной темнотой.

***

Первым осознанным чувством была нестерпимая боль. Болело всё. Потом вернулось осмысление беды, переросшее в липкий, холодящий внутренности страх.

– Только не это, это не со мной, этого не должно быть!!!

Вера попыталась открыть глаза, но не смогла – что-то мешало. Попробовав пошевелить руками и повернуть голову, она поняла, что тело её не слушается. И заплакала. Больше всего она боялась именно такой беспомощности. Боялась стать инвалидом, прикованным к постели, обузой для родных людей. Боялась увидеть в глазах близких досаду на её бесполезность, и постоянное ожидание. Ожидание конца.

«Господи, помоги!» – лучше умереть сейчас, чем после долгих лет изматывающего тело и душу существования.

Одно за другим сквозь сознание проплывали странные образы – лица незнакомых людей, древние города с деревянными постройками, высокими валами и глубокими рвами вокруг бревенчатых стен, неведомые горы, возносящиеся вершинами в облака.

Привиделось счастливое лицо зеленоглазой женщины с огненными волосами, а рядом с ней – улыбающийся светловолосый мужчина. Они что-то ласково говорят и манят Веру, словно ребенка, она идет к ним, и они оказываются удивительно высокими по сравнению с ней.

Другое лицо – лицо старика, морщинистое и злое, с зелеными, как свежая листва, глазами. Он кричит, и от этого страшно. В огромной зале под руками старика – большие каменные кошки, они кажутся живыми и пугают своей неподвижностью. Рыжеволосая женщина плачет, прижимается мокрой щекой к щеке Веры, а её руки, неожиданно сильные, больно стискивают плечи, не дают вздохнуть. Это неприятно и тоже страшно. Два рыжих воина разжимают руки женщины, освобождают Веру из объятий, и уводят.

Другой светловолосый мужчина со скорбным лицом, осторожно пробираясь меж заснеженных гранитных глыб, бережно несёт её, завернутую в плащ. За спиной мужчины – большие каменные ниши и выступы, на них стоят люди с короткими копьями в руках, и смотрят вслед.

Светлая лицом и волосами женщина, подходя к стремени коня, принимает из рук наездника Веру. Большеглазый беловолосый мальчик выглядывает из-за юбки матери. Женщина что-то говорит, печально и ласково, мальчик слушает, улыбается, берет Веру за руку и ведет к большому деревянному дому.

Внезапным грохотом железа, ржанием лошадей и яростными криками людей врывается в сознание видение дикой битвы. И тонкий, с алыми разводами на лезвии меч, стремительно приближающийся к Вериному лицу. Солнце, отразившееся на клинке, обжигает глаза, и наступает мрак.

***

Разбудило Веру осторожное прохладное прикосновение. Кто-то нежно и бережно касался лица мокрой тканью.

«Как хорошо, – подумала Вера, не открывая глаз. Мысли ползли медленно и осторожно, – Что-то… случилось. Самолет. Да. Это… больница? Наверное».

Шевелиться не хотелось, и, не поднимая век, она принялась вспоминать ощущения, посещавшие её в краткие моменты сознания. Помнилась дикая, нестерпимая боль, охватывающая голову, словно огненным обручем, непонятные разговоры на чужом языке, и странные запахи. Боль, сосредоточенная в правой половине головы, осталась, но была уже не такой изматывающей и казалась привычным чувством, подтверждающим состояние жизни. Беспокоил странный запах – овечьего загона, кожи, костра и ещё чего-то: то ли травы, то ли цветов.

– Здорово, если меня в одну палату с бомжами или цыганами засунули! – уже эмоциональнее подумала Вера. Послышался шорох, шаги, и сидящий радом человек ушёл. Вера решилась открыть глаза.

Первое, что она увидела, был бревенчатый потолок, на котором ярким пятном отсвечивало рассветное солнце. Сбоку на стене висел лук. Коричневый, красиво изогнутый. Рядом с этим чудом в неприхотливом порядке, но аккуратно располагались на стене колчан со стрелами, длинный меч и ножны с четырьмя метательными ножами, хищно выглядывающими из-под ремней. Сталь лезвий отражала солнечные лучи, проникающие в открытое окно на противоположной стене.

Шерстью пахло от плотного одеяла, которым Вера была укрыта до подмышек, запах цветов источали сухие пучки травы, развешанные над дверью и окном. Из окна в комнату проникали звуки, не свойственные больничной, да и вообще городской обстановке – щебет птиц, ржание лошади, мычание коров, лай собак. И голоса. Говорили мужчины, временами в их разговор вплетался голос женщины, но слов было не разобрать.

– Бред какой-то. Я что, с ума схожу? – ещё не вполне осознавая увиденное, Вера осторожно попыталась приподняться на постели. Голову пронзило резкой болью, и она со стоном опустилась на подушку. Полежав, пока боль не уймется, осторожно повернулась на бок, сбросила одеяло, и опустила ноги на деревянный пол.